В Третьяковской галерее в Лаврушинском переулке открылась выставка Ивана Похитонова, посвященная 170-летию со дня рождения художника-миниатюриста второй половины XIX — начала XX века. В России он по-прежнему не получил широкой известности. Все осталось примерно так, как он написал в 1896 году Третьякову: «…Я все-таки русский художник, и мне грустно подумать о том, как мал и незаметен тот след, который я оставлю после себя на родине».
фото: Светлана Хохрякова
Правнучка художника Аллегра Шапюи-Маркевич у портрета Похитонова кисти Ильи Репина.
Павел Третьяков приобрел 23 работы художника, которые и представлены в двух залах, где собрано в общей сложности около 100 работ. Среди них —60 из частной коллекции Отара Маргании, которому мы, очевидно, и обязаны концертом Хиблы Герзмавы, предварившей официальное открытие выставки. Она исполнила романсы Чайковского и Рахманинова, каватину Нормы из оперы Беллини и арию Леоноры из «Трубадура» Верди. Все это сделало вечер необыкновенным.
Нынешняя персональная выставка Ивана Похитонова в Третьяковке — третья по счету. Первая прошла в 1963 году при участии его внука и выдающегося музыканта Игоря Маркевича, вторая — в 2010-м. Ее пришлось продлить до восьми месяцев, поскольку интерес у зрителей был огромный. Люди приходили по нескольку раз, вооружившись лупами, чтобы рассмотреть, каким образом достигается необыкновенный результат. Причину такого интереса сотрудники галереи объясняют во многом разнообразием сюжетов Похитонова.
На открытие выставки в эти дни специально приехала из Швейцарии правнучка художника Аллегра Шапюи-Маркевич. Когда-то она подарила Третьяковке архив своего знаменитого прадеда, включающий и его записные книжки. Аллегрой ее назвал отец-музыкант — как производное от «аллегро». Куратор выставки Элеонора Пастон, занимавшаяся и выставкой 2010 года, вспоминает, как еще тогда по крупицам собирала биографию художника, и тут Аллегра оказала бесценную помощь — уточняла факты, связала с другими родственниками. Правнучка Похитонова извинялась за свой русский, которым не владеет: «Одни ошибки» (сказано было по-русски), но со сцены зачитала двухстраничный текст без помощи переводчика. «Сегодня я вижу работы, которых не видела в прошлый раз. Я очень воодушевлена успехом предыдущей выставки и благодарна сотрудникам Третьяковской галереи за интерес к творчеству моего прадеда».
Удивительно, но самый французский из русских пейзажистов, как называли его современники, не получил систематического художественного образования, стал самоучкой. А окончательное решение стать художником принял в Париже после общения с русским пейзажистом А.Боголюбовым и художниками его круга. Свои картины он писал на дощечках лимонного и красного дерева, использовал иногда микроскопические кисти. Для такой мелкой работы требовались лупы и сдвоенные очки. В ход шли рыбьи кости, скальпели, самый необычный инвентарь. Некоторые из его приспособлений благодаря родственникам Похитонова хранятся в Третьяковке.
Выставка не строится по хронологии, скорее по географическому принципу. А открывает ее портрет художника кисти Ильи Репина, очень ценившего его уникальный дар. В Похитонове течет не только русская, но и цыганская кровь, и это чувствуется во всем.
Он родился в Херсонской губернии, много путешествовал, жил и работал в Париже, бельгийском курортном городке Ла-Панн, окрестностях Неаполя, Минской губернии, возвращался в любимые места. За его работами охотились известные коллекционеры, он имел успех за рубежом.
Первая работа Похитонова появилась у Маргании в начале 1990-х. Его миниатюру он подарил дочери, и она соседствовала на стене с более масштабными работами других художников. Как-то Маргания спросил у дочери, какая работа ей больше нравится, и она назвала самую миниатюрную — похитоновскую.
Третьяков в свое время приобрел в числе прочих небольшой портрет Ивана Тургенева 1882 года, написанный маслом на дереве. Прежние портреты писателя кисти маститых художников ему не очень нравились. Любопытно, что Тургенев поддерживал Похитонова и даже стал крестным отцом ее дочери Веры. Знаком был Иван Павлович и со Львом Толстым, которому в 1905 году написал письмо, и был приглашен в Ясную Поляну, где и написал несколько портретов писателя, запечатлел яснополянские пейзажи. На одном из них можно увидеть то место, где была зарыта его знаменитая зеленая палочка. Некоторые из этих работ представлены на выставке.